Колесничие Фортуны - Страница 75

– Хозяина, – неуверенно ответил мой напарник.

– Ты прав как никогда. А если еще учесть, что это первое официально признанное матерью нашей церковью чудо, совершенное Сыном Божьим, то вывод напрашивается сам собой…

Лис потрясенно молчал.

– Уж что да, то да… – спустя некоторое время ошеломленно прошептал он. – А дети?

– После смерти Галилеянина его жена и сын, имевший, если ты помнишь, непререкаемое право на титул царя Иудейского, бежали на юг Франции, где было основано королевство Септимания, наследником которого сейчас является Готский маркизат, – объяснил я. – Став правителями этого королевства, потомки Мессии вскоре породнились с франкской династией Меровингов, в чьих жилах соответственно стала течь кровь Спасителя. Что было дальше, я думаю, ты помнишь из школьного курса истории.

На лице Лиса отразилось мучительное раздумье:

– Ну… Что-то такое… Там был король с какой-то дурацкой погремухой…

Я понял, что школьный курс истории Сережу благополучно миновал, и ему более свойственно делать историю, чем изучать.

– Пипин Короткий, – уточнил я. – Но тут тоже есть небольшое «но». Депеша из Рима , благословлявшая переворот, устроенный мажордомом последнего из Меровингов – Дагоберта, этим самым Пипином, была подписана главою Церкви учеников, то есть конкурирующей организацией. Основатель новой династии не стал церемониться со своим бывшим господином и не мудрствуя лукаво вырезал почти всю его семью. Но не всю! – воздев указующий перст к небу, продолжал я читать лекцию по истории Темных Веков. – Племяннику покойного короля удалось спастись и добраться до родной Септимании, где он и был с радостью принят и правил долго и счастливо. Так вот, этот самый племянник, носивший имя Сигеберт, получил прозвище Пылкий Росток, так сказать, последний росток погибшего дерева. – Я сделал эффектную паузу. – Что на родном тебе французском…

Рейнар, как коренной гасконец, умильно закатил глаза.

– …Звучит как «Плант Ар». Род, пошедший от этого самого Плант Ара, так в общем-то и назывался: Плантаргенист. Или, в более привычном нам произношении, Плантагенеты.

– И ты хочешь сказать, что вся эта благородная семейка – потомки того самого…

Лис вытаращил на меня свои серо-зеленые глаза, принявшие вдруг неестественную квадратную форму.

– А вот это тогда что?! – Он сунул руку себе за пазуху и вытащил знакомый уже мне медальон, унаследованный им от Готье де Вердамона, погибшего три года назад на безвестной лесной дороге от когтей раненого гоблина.

– А это, – я еще раз внимательно посмотрел на медальон, болтавшийся на лисовской шее, – это, видимо, знак старшинства в этой, как ты изволил выразиться, «благородной семейке».

Лис, стараясь разрядить гнетущую обстановку, гордо выпрямился:

– Да! Я крут!

– Ты сам не представляешь, насколько ты крут. Ибо, согласно учению церкви святого Грааля, ты являешься прямым потомком… Ты у нас прямой потомок? – уточнил я у разом осевшего Рейнара. – Тем самым можешь законно претендовать на власть над христианским, иудейским и мусульманским миром.

Я, полюбовавшись произведенным эффектом, продолжал:

– Так вот, символом этой Церкви является не крест, а чаша, в которую была собрана кровь Спасителя. Чаша эта была увезена в Септиманию первым верховным иерархом Церкви Иосифом Аримафейским, членом Синедриона и родственником первого короля Септимании со стороны матери. Вот в общем-то и все, что можно сказать об этой Церкви определенно.

Лис, переварив полученную информацию, заинтересованно спросил, глядя на медальон Плантагенетов у себя на ладони:

– А что, правду говорят, что Чаша Грааля может болезни излечивать, чудеса разные творить?

– Вполне может быть, – скептически глядя на своего друга, произнес я. – Уж во всяком случае, не хуже, чем Крест Животворящий.

– У-у-у, – разочарованно протянул Лис. – А откуда ты все это знаешь? – вопросительно глядя на меня, поинтересовался он.

– Не забывайте, мой друг, что мне некоторое время пришлось поработать в инквизиции… – Я сделал трагические глаза. – Но нас-то эта Церковь интересует исключительно с меркантильной точки зрения: если мы все-таки попробуем вспомнить о цели нашего пребывания в этом мире, то необходимо признать, что, по словам Инельмо, искомая нами книга находится где-то вблизи от символа веры Церкви потомков. И уж кому, как не де Жизору знать, где именно. Так что заботами графа Шейтмура Виконт куда как ближе нас к заветной цели.

– А может, Тичфилд и сам не знает! – предположил Лис. – Ты же слышал, он что-то усиленно разыскивает. Помнишь, еще бегал, вопя: «Нашлась!.. Нашлась!..»

– Рейнар, ты теряешь деловую хватку. Де Жизор ищет казну, которую муж нашей прекрасной маркизы Томас Эйстон по приказу своего покойного короля вывез из подземелий жизорского замка.

– Казна – это хорошо… Казна – вещь полезная… – мечтательно-задумчиво протянул Лис. – О! Капитан, ты не забыл? Тебя же настоятельно просили завернуть к этому самому иерарху и передать ему привет…

Лис хитро прищурился. Я слегка растерялся:

– Это ты о ком?

– Ну этот. – Сережа запахнулся в плащ и, прыгая по каюте, взвыл неестественно замогильным голосом: – Я ужас, летящий на крыльях ночи! Я жевательная резинка, прилипшая к подкладке твоего шлема!.. Жмур из Трифеля.

– Гуго де Мерналь? – догадался я, вспоминая безумного призрака, навещавшего меня перед казнью. – Ты прав, на досуге надо будет непременно заглянуть. А пока уточни у Арсула, когда на этом лайнере завтрак?

Лис вышел. Галера все так же плавно разрезала штевнем волну, неуклонно приближаясь к солнечным берегам прекрасной Франции. Я выполз из душной каюты на залитую ярким полуденным солнцем палубу. Погода стояла вполне прогулочная. Надсадно кричали мучимые перееданием чайки, интенсивно гадя на головы несчастных гребцов и тем самым предвещая близость берега…